Опубликовано в Невеселая проза
Достигнутая сегодня высота и ожидающие нас новые препятствия показывают, что вскоре нам придется обратиться к кислороду. Пока мы готовим редукторы и маски, Параго сообщает нам последние новости экспедиции.
— Представляешь, когда шерпы сегодня ушли в лагерь III, недурные открылись сюрпризы! Я обнаружил, что вместо нормального веса рюкзаков в 15—18 кг на деле было не более б! А мы, сагибы, волокли 10—12! Третий раз я в Гималаях, и я не узнаю людей. Какая разница с нашими шерпами на Жанну!
— Чем ты объясняешь эту разницу?
— Я думаю, что это вопрос происхождения и в конце концов политики.
— Политики?..
— Ну да! Те, на Жанну, были из Дарджилинга, из Индии. Есть крупные селения шерпов, например Соло Кхумба в Непале.
Наши тоже из Соло Кхумба, ты прекрасно знаешь сам но у них нет опыта!
Непальцы, в самом деле. Я это знаю, и я не забыл, какие, напасти нам пришлось пережить, когда Пари и я, приехав сюда в январе в качестве передовой группы, устанавливали контакты с непальскими властями, устраивали всякие административные и таможенные дела и одновременно вербовали шерпов. Непальское королевство, чтобы содействовать занятости своего населения, запрещает нанимать шерпов где бы то ни было, кроме Намчеба-зара и ущелий Соло Кхумбу. Для нас не может быть и речи о том, чтобы черпать свои кадры из района Дарджилинга, откуда вышли знаменитые Тенсинги, Вонгди и Гиальцены, или из питомцев высокогорной школы, снабжающей инструкторами индийскую армию.
— Ты считаешь, Робер, что такое ухудшение непоправимо?
— Вот не знаю. Англичане уже с первых попыток покорения Эвереста начали обучать шерпов из Дарджилинга. Конечно, никак нельзя сравнить наших ребят с истронгменами Меллори и Нортона.
— И стронгмены?
— Ну, стронгмены *, если хочешь; но ты ведь знаешь, что три согласные подряд в начале слова—это слишком для тибетца.
Взгляни на нашего сирдара — жалкий вид, не правда ли? Как подумаешь о сирдаре Наванг Гамбу, единственном человеке на земном шаре, который был дважды на Эвересте, один раз с индийцами и второй — с американской экспедицией Диренфурта в 1963 г. Ты можешь себе представить, что среди наших есть такие, что не- могут подняться выше 6400 м? **
— Согласен. Но может быть, это не только их вина. В какой-то мере ответственны и экспедиции. Сколько в этом году экспедиций в Гималаях? Восемнадцать, из них десяток японских. А японцы, ты ведь знаешь!
— Еще как! Если бы они хоть нанимали одних и тех же из года в год! Но они их портят, буквально развращают своими безделушками и всяким хламом. У какого шерпа нет теперь японских часов? Между прочим, японцев можно понять. Им шерпы нужны позарез, так как не все их экспедиции одинаково квалифицированны, куда там! Каждый университет, каждое крупное предприятие имеет свою альпинистскую секцию и организует собственную экспедицию. Наиболее крупные действительно сильны, но другие, мелкие… Ты помнишь, что я однажды сказал сирдару во время подходов? Не успели мы выйти, как начались требования: «А! Японцы нам давали то, давали сё…» В конце концов разозлишься, слушая ежеминутно такие причитания. Особенно когда больше требует, чем дают. Я не против требований, когда они оправданны и когда парень действительно кое-чего стоит. Но здесь уж нет, прошу прощения! Вспомни, что я ему сказал: «Послушайте! Японцы дают вам то, японцы дают вам это. У нас во всяком случае вы получаете абсолютно то же, что и мы, мы не можем дать вам больше. К тому же я должен заметить, что имеются правила Гималайского общества, где четко сказано, что шерпов следует обеспечивать одеждой и снаряжением так-то и так-то, давать им мясо три раза в неделю и т. п. Мы же, всегда были более щедрыми. Так вот, я не вижу, почему вы должны сравнивать нас с японцами. И вы знаете не хуже меня, сколько шерпов погибло в японских экспедициях, в то время как французские экспедиции всегда приводили всех шерпов обратно в Катманду. Так что выбирайте: японцы и часы или мы и жизнь».
— Это точно. Когда мы с Панамой вербовали наших ребят, японцы создали нам дьявольские препятствия. Помнишь, как Панама писал тебе из Катманду: «Японцы своими подарками испортили всех шерпов. Тебе надо привезти кило или два часов…» И международная экспедиция Диренфурта на южную стену Эвереста ничего не изменила. Джимми Роберте, который занимался для нее вербовкой, обладал тем преимуществом, что он местный житель и был в контакте с наилучшими шерпами в течение всего года. Нам же пришлось довольствоваться остатками с его стола!
— Ну и вот! Пред нами молодцы, которые знают, что экспедиции вынуждены их нанимать, что у них всегда, ежегодно будет работа вне зависимости, будут ли они что-нибудь делать или нет. Я не хотел бы быть обвинен в колониализме, но неужели ты думаешь, что в этих условиях они могут сохранить свою преданность, свою строгую дисциплину прежних времен? Прошло то время, когда шерпы жертвовали жизнью за своих сагибов… Меркль и Вельценбах на Нангапарбат… К счастью, для нашего Ребра у нас все же есть кое-кто достойный: хотя бы Анг Темба и Пема, если ограничиться лишь этими двумя феноменами!
Нет, Робер, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы обвинить в колониализме. Просто ты мыслишь трезво и понимаешь, что наша западная цивилизация принесла Непалу и народу шерпов не одни лишь благодеяния. Ты колониалист? Такой упрек можно было бы в шутку адресовать кое-кому из товарищей, кто немного резковато подталкивал медлительных, по его мнению, носильщиков и кого ты деликатно научил более объективной точке зрения на обстоятельства и на людей. И я не забыл анекдот, который ты рассказал, повествуя о твоей экспедиции на Жанну в 1959 г., и который очень наглядно выражает всю глубину твоей натуры.
На Жанну, Яник? Ах, да, это было во время подходов после первого этапа. Я вышел из деревни Дхаранбазар последним. Когда я прибыл в первый лагерь, выделенный для меня шерп вышел ко мне навстречу. Я решил, что он просто хочет похлопать меня по плечу, говоря: «Привет, как дела?» Но когда я увидел, что он встал на четвереньки, чтобы расшнуровать мне ботинки, я просто обалдел; я попятился и, видимо, его обидел. Тогда, поскольку я не говорил на его языке, я попытался мимикой дать ему понять, что я вовсе не собирался его обидеть, но что я также не хочу сделать из него раба. Ты поймешь мою реакцию, Яник. Ты можешь себе представить, как я, с моим скромным происхождением, чувствовал себя, столкнувшись с таким раболепием! Я говорил себе: это невозможно, нужно развивать этих людей. И мы прекрасно ладили друг с другом, сагибы и шерпы, без всяких затруднений. Мы обращались с ними как с равными: они были одеты, как мы, питались, как мы, жили, как мы. Мы знали, что будем им платить; они работали по найму. Ну и что же? Во время этих двух экспедиций на Жанну, в 1959 и 1962 гг., я действительно был счастлив, потому что встретился со счастливыми людьми. Не только с шерпами, но и с жителями затерянных селений верхних ущелий на границе с Тибетом, которые жили, как в средних веках (это сравнение ничуть не пренебрежительно), но умели наблюдать, как растет трава, слушать, как поют птицы и журчит на камнях речка. Мне хотелось жить с этими людьми, я был по-настоящему счастлив. Настоящий Непал — это не только Катманду! Это уединенные селения, которые есть и сейчас. Чтобы добраться до них, нужно идти три недели. Много ли ты знаешь представителей цивилизации, которые не отступят перед тремя неделями подходов? У них нет времени и, конечно, нет смелости.
Но мы далеко отошли от японцев и лишь немного продвинулись в подготовке кислородной аппаратуры! Однако в сущности мы, может быть, слишком пессимистичны. Среди восемнадцати наших шерпов есть, конечно, безнадежные лентяи. Но есть пять или шесть, которые, набравшись опыта, станут прекрасными профессионалами и двое, Анг Темба и Нема, которые пойдут далеко и высоко. Кроме того, не исключены приятные сюрпризы. Например, мой шерп Аула, который никогда не был носильщиком в экспедиции (он тибетец), никогда не видел в глаза пары кошек и который лазает теперь, как квалифицированный альпинист! Так пусть народ шерпов осознает стоящую перед ним проблему; пусть в Соло Кхумбу будет создана высокогорная школа, столь же эффективная, как и школа в Дарджилинге; пусть наиболее развитые станут во главе организованного движения, профсоюза, почему нет? И пусть правительство также обратит внимание на судьбу народа шерпов, не считаясь с этническими различиями и представительством в парламенте.
Но все это рассуждения высокой политики. Я хочу забыть эти мелкие раздражающие кражи; эти банки консервов, утащенные из запасов экспедиции (не нашей, спешу подчеркнуть!) и продаваемые в магазинах Катманду до того еще, как экспедиция покинула город! Я хочу думать лишь о поразительных физических достоинствах шерпов, об их выносливости, об их могучих легких, о мускулистых ногах.
Пойдем спать, Робер. Оставь эти маски и редукторы. Вспомним Перу в 1966 г. С преданностью наших носильщиков могла сравниться лишь их неумелость, и ты повторял без конца: «Вот увидишь, когда ты узнаешь шерпов!» Я увидел, и я их не узнаю.
* Сильные люди (англ.).
** Сирдар был выбран по рекомендации французов, живущих в Катманду, несмотря на отрицательную характеристику Гималайского общества.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32