Опубликовано в Победное свершение 1953 года
Наступил год Эвереста. Британская Эверестская экспедиция 1953 г. была тщательно подготовлена, чтобы покорить эту вершину. Знаменитого гималайского пионера Эрика Шиптона заменил человек также выдающийся, альпинист и опытный знаток Гималаев, хотя и менее известный в широких кругах. Руководителем этой новой экспедиции стал Джон Хант — полковник Генерального штаба, привыкший аккуратнейшим образом выполнять свою работу и того же требовавший от своих сотрудников. Остальными участниками были: Джордж Бенд, Том Бурдиллон, доктор Чарлз Эванс, Альфред Грегори, два новозеландца — Эдмунд Хиллари и Джордж Лоу, Джемс Моррис (корреспондент газеты «Тайме»), Уилфрид Нойс, физиолог Гриффит Паф, кинооператор Том Стобарт, врач экспедиции доктор Михаэл Уорд, Майкл Уэстмёкотт и Чарлз Уайли. К ним присоединился Тенцинг как альпинист и сардар. Это была очень боеспособная экспедиция. Большинство участников имели опыт восхождения в Гималаях.
Из снаряжения следует особенно отметить состоящую из нескольких частей складную лестницу из легкого металла для переправы через большие трещины, веревочные лестницы, легкий миномет для обстрела лавиноопасных склонов, радиоаппаратуру, лучшие и новейшие средства защиты от холода, примуса, которые и на больших высотах хорошо работают, но прежде всего кислородные аппараты двух типов:
1. Аппараты с «закрытой системой». Наружный воздух уже не поступает, выдыхаемый кислород проходит через патрон с натронной известью, которая поглощает углекислоту, а кислород снова используется.
2. Второй тип использует уже давно апробированную «открытую систему». Баллоны из легкого металла переносятся на спине, и через маску вдыхается смешанный с кислородом воздух. Выдох — тоже через маску — наружу. Так как организм воспринимает только часть кислорода, то часть ценного газа уходит в воздух. Конечно, аппараты Британской экспедиции 1953 г. значительно улучшены. Аппарат с открытой системой и тремя кислородными баллонами весом около 18,5 кг содержал 2400 л. Для последних этапов восхождения этот груз был слишком велик, так что пришлось довольствоваться двумя баллонами весом 13,5 кг. При хорошем обеспечении альпиниста кислородом 1600 л хватало минимум на пять часов. Предполагалось, что, пользуясь этими аппаратами на последнем этапе восхождения, можно будет за час преодолевать перепад высоты в 150 м против 30-40 м без кислорода.
Особо важным было то, что для основательной тренировки, акклиматизации и ознакомления с различными кислородными аппаратами альпинисты располагали достаточным временем.
10 и 11 марта 1953 г. экспедиция вышла из Катманду, а в конце марта начались тренировочные выходы из Тьянг-Бочи. Верные шерпы тоже обучались пользованию кислородными аппаратами. Несмотря на раннее время года, поднялись не только на несколько высоких перевалов и пятитысячников, но были совершены восхождения даже на несколько шеститысячников, так, например, на пик Изланд (6100 м), гору, расположенную в бассейне Имджа, на западной стороне восточного ледника Лхоцзе.
17 апреля все переселились в базовый лагерь (5300 м) под большой ледопад Кхумбу. Другие лагеря были установлены примерно в тех местах, где находились швейцарские в 1952 г. Если для транспортировки экспедиционного груза к базовому лагерю потребовалось около 300 носильщиков, то для работы непосредственно на горе было оставлено только 34 лучших шерпа. Через устрашающий ледопад был проложен путь с использованием всех привезенных технических средств, и все шло хорошо, несмотря на наличие объективных опасностей, которых нельзя было недооценивать. Лагерь 4 (6400 м) рассматривался как передовой базовый лагерь и соответственно был оборудован всем необходимым.
К Южному седлу был выбран путь, по которому шла Швейцарская экспедиция, то есть через ледник склона Лхоцзе, где были установлены лагеря 5, 6 и 7.
При «строительстве» этой дороги особенно отличился новозеландец Лоу с шерпом Анг Ньима. Использованные швейцарцами колышки были переставлены, натянуты перильные веревки и добавлены новые. Затем нужно было продолжить трассу траверса к фирновому куполу 8020 м. Наконец путь был подготовлен настолько, что можно было приступить к созданию лагеря 8 на Южном седле и снабжению его всем необходимым для штурма вершины. Это были дни напряженной работы.
Из 11 британцев 9 поднялись с передового базового лагеря на Южное седло, трое из них проделали этот путь дважды. Из 25 носильщиков 19 переносили на Южное седло груз от 14 до 18 кг, а 6 человек поднялись туда дважды. Этот блестящий успех явился результатом тренировочного периода и правильного использования новых кислородных аппаратов. Только благодаря этому удалось обеспечить лагерь 8 всем необходимым, что позволяло альпинистам находиться в нем несколько дней и ночей (до четырех!). Когда несколько носильщиков из-за болезни выбыли из строя, в транспортировку грузов включился сорокалетний полковник Хант и поднял до высоты 8300 м наравне с шерпом Да Намгиал груз в 20 кг, после чего оба спустились вниз без применения кислорода.
В тот же день, 26 мая, Бурдиллон — Эванс в качестве первой штурмовой связки вышли из лагеря 8 (7986 м) и достигли южной вершины Эвереста (8760 м). Они пользовались кислородными аппаратами закрытой системы, и для преодоления 774 м перепада высоты им потребовалось около шести часов и три часа для спуска: следовательно, при подъеме они проходили 130 м в час, при спуске — 260 м. Они значительно перекрыли высоту, достигнутую до сих пор альпинистами. Несомненно, это великолепное достижение. Бурдиллон и Эванс блестяще выполнили задачу, основательно разведав путь подъема.
Хиллари и Тенцинг находились в отличной форме и представляли теперь сильнейшую связку, и Хант определил ее для окончательного штурма. Это было видно еще на Южном седле, когда Хиллари после подъема в лагерь 8 находился в таком хорошем состоянии, что он в этот же день сначала вышел навстречу поднимающимся Ханту и Тенцингу для оказания помощи уставшим, а два часа спустя отправился с горячими напитками навстречу Эвансу и Бурдиллону, спускающимся с южной вершины Эвереста.
Самый верхний швейцарский лагерь 1952 г. (8230 м) был расположен недостаточно высоко. Нужно было еще продвинуть лагерь 9 до высоты около 8500 м. В связи с тем что работоспособным оказался только один Ант Ньима, включились в качестве носильщиков Лоу и Грегори. Эти трое и еще Хиллари и Тенцинг переносили выше созданного Хантом материального склада (8300 м) грузы да 27 кг. То, что британцы таскали подобные тяжести на такие высоты, да еще без кислорода, просто неслыханно.
Вблизи достигнутой Ламбером — Тенцингом в 1952 г. высшей точки — 8500 м Тенцинг предложил траверсировать склон влево, и они вышли к подходящему для лагеря месту под скальным выступом. Здесь сложили свои грузы Лоу, Грегори и Анг Ньима — уставшие, но удовлетворенные достигнутой высотой, и тут же, не теряя времени, начали спуск к Южному седлу.
Оставшиеся Хиллари и Тенцинг с большим трудом соорудили площадку для лагеря — для последней ночи перед решительным штурмом. На двух скальных площадках нужно было установить палатку, растянуть ее и закрепить, причем не пользуясь при этом кислородными аппаратами, чтобы сэкономить газ.
Когда Хиллари проверял наличие запаса кислорода, он констатировал, что для штурма вершины газа меньше, нежели требуется по расчетам. К счастью, Эванс и Бурдиллон оставили за день до этого под южной вершиной два начатых кислородных баллона, которые теперь составили последний резерв.
Слабый приток кислорода даже для сна, хорошее питание и большое количество сладких напитков поддержали обоих восходителей на высоте. Постепенно ветер затих. Хотя было очень холодно (минус 27°), но, пока альпинисты дышали кислородом, их самочувствие было хорошим, и временами они даже спали. Но когда отключали приток газа, тут же начинали мерзнуть и чувствовали себя плохо. В 6 часов 30 минут утра они стали готовиться к выходу, надели кислородные аппараты весом 13,5 кг, сделали два глубоких вдоха. Вперед! Оставленные Эвансом и Бурдиллоном в неглубокой мульде баллоны, мимо которых они через некоторое время прошли, гарантируют им определенное спокойствие. В 9 часов утра они на южной вершине (8760 м) и могут освободиться от первых двух, ставших пустыми, баллонов.
У каждого теперь только один полный кислородом баллон: 800 л, которых должно хватить на четыре с половиной часа при подаче 3 л кислорода в минуту. Аппарат весит 8,5 кг. Хиллари и Тенцинг чувствуют себя будто окрыленными, когда они спускаются с южной вершины и атакуют соединительный гребень к главной вершине. Во время прохождения более трудного участка Хиллари, идущий почти все время впереди, замечает, что у Тенцинга затрудненное дыхание. Быстро осмотрев кислородный аппарат, он установил, что пятисантиметровое сечение трубки для выдоха почти закрыто льдом. Трубка быстро прочищена, и теперь все в порядке.
Погода отличная. От холода они достаточно хорошо защищены специальной одеждой, а ветер, гонящий снежную пыль, не имеет сегодня силы. Час спустя они у подножия 12-метрового скального взлета. С большими усилиями Хиллари преодолевает этот «максимально трудный участок» и после короткого отдыха принимает к себе Тенцинга по натянутой веревке.
Дальше… огромные карнизы справа, крутые склоны слева, Хиллари вырубает ступень за ступенью. Передвижение только с помощью кошек не особенно удается; склон слишком крутой, и чувству равновесия на этой высоте уже нельзя полностью доверяться. Стойкий Хиллари постепенно устает, Тенцинг, идущий вторым, медленно продвигается вперед. И вдруг гребень перед ними круто обрывается вниз, еще несколько ударов ледорубом — и они стоят на вершине!
Это было 29 мая 1953 г. в 11 часов 30 минут. Прохождение гребня от южной вершины сюда отняло два с половиной часа; значит, у них осталось только два часа «кислородного» времени. Хиллари снимает кислородный аппарат, готовит фотокамеру и начинает делать круговые съемки, неоценимые документы «об одном часе зенита человечества». Через 10 минут он чувствует, что пальцы рук, несмотря на защиту от холода, не сгибаются и не двигаются. Значит, нужно быстро сделать два глубоких вдоха кислорода. В это время Тенцинг положил в снег немного шоколада, бисквит и сладости — пожертвование ламаиста Джомолунгме (матери — богине страны).
Еще один прощальный взгляд на мир, который с вершины Эвереста выглядит как рельефная карта. С взаимной страховкой и большими предосторожностями достигают они через час южной вершины и имеют теперь в запасе только один час «кислородного» времени. Перед ними сомнительнейший участок, крутой снежный склон под южной вершиной. Хиллари вырубает каждую ступень особенно тщательно. Уже очень уставшими, тяжело ступая, подходят они к оставленным товарищами в мульде кислородным баллонам, присоединяют их к своим аппаратам. В 14 часов достигают маленькой палатки, где провели последнюю ночь. Она сильно пострадала от ветра, поднявшегося во второй половине дня. Хиллари переключает кислородные аппараты на последние, только частично заполненные баллоны и уменьшает приток кислорода на 2 л в минуту. Затем медленно и осторожно они продолжают спуск. С Южного седла навстречу идут Лоу и Нойс с теплым супом и кислородом. Победителей восторженно приветствуют, но они слишком устали. Последними усилиями они добираются к палаткам и залезают в спальные мешки. Пусть Южное седло является одним из самых страшных мест на земле, но теперь, окруженные заботой друзей, они чувствуют себя дома.
Знаменательны слова, которыми Хиллари заключает свое сообщение: «Когда мы приближались к лагерю 4, передовому базовому лагерю, из палаток появились маленькие фигуры и медленно пошли нам навстречу. Мы не подавали никаких знаков и тяжело ступали вниз. Когда мы находились от них на расстоянии 50 м, Лоу победным жестом указал ледорубом на вершину Эвереста. Сцена встречи моментально изменилась. Наши товарищи забыли об усталости и бросились бегом по снегу нам навстречу. Когда мы с радостью приветствовали друг друга, я, как никогда, ощущал чувство дружбы и сплоченности, определившее успех экспедиции. Было чудесно иметь право сказать им, что все их усилия в движущемся хаосе ледопада, утомительное топтание по снегу в Западном цирке, сложная ледовая работа на склоне Лхоцзе, изнуряющие нервы хлопоты на подъеме к Южному седлу были теперь сполна оплачены достижением Вершины. Я видел большую открытую радость, осветившую уставшее и напряженное лицо нашего мужественного и решительного руководителя… Это была самая большая благодарность!»
После того как майор Д.О. Роберте весной 1953 г. привел свой большой «кислородный транспорт» к экспедиции Ханта, у него осталось еще пять недель отпуска Для интересного исследования южного района собственной группы Эвереста: западнее Намче-Базара, в долину Лумдинг, над которой возвышается вершина Намбур (6955 м), и восточнее Намче, в район истоков Инукху и Хонгу, где ему удалось совершить первовосхождение на пик Мере (6437 м).
6 июня 1953 г., восемь дней спустя после первого восхождения на Эверест, четырехмоторный самолет индийского воздушного флота перелетел массив Эвереста. На борту находились два фотографа и два кинооператора. Их добыча была настоящим кладом для альпинистов, топографов и геологов.
Летом и осенью этого же года вершина Пумори (7145 м), расположенная западнее Эвереста, была целью двух небольших экспедиций: Н. Макинес и Д. Каннинхам, два шотландца, попытались в разгар муссона взойти по южному ребру, а одна индийская группа под руководством Н. Парекха в октябре также штурмовала вершину с юга. Обе экспедиции не увенчались успехом. Пумори, несмотря на ее относительно скромную высоту, не следует недооценивать.
Вокруг долины Барун
1954 год. В районе Эвереста господствовало большое оживление. Макалу (8481 м), пятая по высоте вершина мира, и окрестности долины Барун были полем деятельности трех больших экспедиций — Американской, Новозеландской и Французской. Право на штурм Макалу приобрел заблаговременно клуб Сиерра. Калифорнийскую Гималайскую экспедицию возглавлял доктор Уильям Сири. Другими участниками были: У. Данмайр, Р. Хаустон, Ф. Липпман, У. Лонг, Б. Мейер, А. Стек, У. Ансолд. К этим альпинистам присоединились два ученых — профессор физиологии Н. Пейс и биолог доктор Л. Суэн.
Для подхода был избран прямой маршрут: Джогбани — Биратнагар — Дхаран, где состоялась встреча с известным Анг Тхарки и 13 шерпами, и далее через Дханкута — Нум, где была форсирована глубокая бурлящая река Арун. Путь по теснине нижнего ущелья Барун очень труден, а часто ущелье вовсе не проходимо. Американцам пришлось там выполнить тяжелую работу: натянуть километр веревочных перил, прибегнуть к помощи лестниц и соорудить овринги. Безусловно, лучшим маршрутом является путь из Седоа, последней деревни по Казува-Кхола, и через перевал Барунла (около 4150 м), откуда не трудно спуститься по открытой средней ступени Барун-Кхола. Выше 3000 м широкую долину пересекают пастушьи тропы, по которым можно пройти к подножию южной стены Макалу. Для перехода из Седоа до базового лагеря (4700 м) требуется пять-шесть дней.
После двух разведок У. Сири принял решение не в пользу северо-западного гребня и северного склона Макалу, что было бы самым логичным, а задумал осуществить штурм по ближе расположенному юго-восточному гребню, что, может быть, имело определенные организационные преимущества, но было технически значительно труднее. Когда соседняя Новозеландская экспедиция попала в затруднения из-за несчастного случая, американцы оказали ей помощь, правда потеряв из-за этого драгоценное время. Плохая погода и свирепая снежная пурга довершили остальное. Калифорнийцы поднялись только до 7100 м, когда начался муссон и заставил их отступить. Но доктор Сири и теперь убежден, что при хороших условиях путь через юго-восточный гребень является реальным.
Руководителем Барунской экспедиции, организованной Новозеландским альпинистским клубом, был сэр Эдмунд Хиллари. Другими участниками были: У. Бивен, Джим Мак-Ферлейн, Норман Харди, Д. Харроу, Джордж Лоу, Колин Тодд и Брин Уилкинс. Кроме того, клуб пригласил двух англичан: испытанного гималайца доктора Чарлза Эванса и в качестве экспедиционного врача Михаела Болла. Трое из этих 10 альпинистов — оба топографа Харди и Мак-Ферлейн, а также британский врач Ч. Эванс — предполагали выполнить картографические работы, для которых были взяты напрокат от Королевского географического общества три фототеодолита.
Сардаром был превосходный Да Тенцинг, возглавляющий 30 шерпов, 15 из которых были экипированы для работы в высокогорье.
Экспедиция разделилась «на три группы, чтобы сначала разведать три долины, а затем снова соединиться в среднем ущелье Барун у подножия Макалу. Эванс и Харроу с шестью шерпами направились из Седоа на запад в направлении Чойанг-Кхола. Лоу, Харди, Бивен и Тодд покинули 16 апреля основной состав экспедиции, пробили себе путь спуска к реке Исва через непроходимые заросли бамбука и рододендрона и прошли вверх по долине. После шестидневных мытарств они остановились лагерем у ледника Исва, у подножия стены Камланга (7317 м). После разведки верховьев этого ущелья и двух перевалов — Исва и Хонгу — они через легкий перевал (около 5500 м) прошли в среднее ущелье Барун. В это время группа Хиллари с большой колонной носильщиков доставила основной груз кратчайшим путем (Казува-Кхола — перевал Барунла 4150 м) в ущелье Барун и установила новозеландский базовый лагерь (4700 м) недалеко от калифорнийского.
27 апреля Хиллари, Мак-Ферлейн и Уилкинс поднялись в верховья ледника Барун на небольшой шеститысячник. К середине дня Хиллари вернулся в лагерь, в то время как остальные двое пошли еще на перевал к водоразделу, откуда открывается вид на ледник Кангчунг. Именно во время возвращения из этой безобидной экскурсии случилось несчастье: на почти совсем открытом и с малым количеством трещин леднике Уилкинс, видимо уставший и невнимательный, вместе с обрушившимся снежным мостом провалился в бездну. Шедший с ним в связке Мак-Ферлейн, получив неожиданно страшный рывок, упал, его протащило по гладкому льду, и он свалился в трещину. Оба остановились на глубине около 20 м на дне трещины. Уилкинс благодаря торможению веревки имел незначительные повреждения, но Мак-Ферлейн получил тяжелые травмы и был не в состоянии двигаться.
В одном месте, где трещина сужалась до 60-70 см, Уилкинсу удалось после двухчасовых мучений подняться на поверхность. Он маркировал ледорубом место падения и в 17 часов 30 минут прибыл в лагерь, где поднял тревогу. Хиллари быстро взял пару веревок, два спальных мешка, продовольствие, термосы и с пятью шерпами отправился к месту происшествия, которое он действительно нашел, хотя уже начало темнеть.
Привязанный к двум веревкам, но только к грудной обвязке без стремян, Хиллари с помощью шерпов спустился через темное отверстие провала в глубину трещины. В своей верхней части трещина была так широка, что он во время спуска не касался ее стен. Естественно, что веревки сдавили ему грудную клетку настолько, что он был близок к удушью и надеялся уже только на то, чтобы выдержать до дна трещины. Он кричал шерпам, чтобы его быстрее спустили, и рывками ушел на 15 м вниз, где по крайней мере смог прикоснуться к стенкам. Он находился уже только в 2 м от Мак-Ферлейна, как вдруг испугавшиеся шерпы перестали спускать его дальше, он опять чуть не задохнулся. В конечном итоге его подняли снова наверх, но веревки, шедшие, видимо, не через древки ледорубов, глубоко врезались в край карниза, поэтому при дальнейшем подъеме Хиллари был прижат к нависающему краю трещины, и когда его наконец подняли на поверхность, у него оказались переломанными два или три рёбра.
Несмотря на этот печальный опыт, попытались осуществить тот же маневр с бедным Мак-Ферлейном. Не обработав предварительно край трещины, спустили веревку, тяжело пострадавший с большим трудом привязал себя и затем был поднят… до карниза, через который не смогли его вытащить. Не оставалось ничего другого, как снова опустить его на дно трещины. Два спальных мешка, которые спустили вниз, должны были обеспечить ему тепло в течение ночи. Только позже стало известно, что он не смог залезть в них, а только кое-как накрылся. С тяжелым сердцем спустился Хиллари с шерпами в лагерь. Это была страшная ночь для всех.
28 апреля утром Уилкинс снова смог принять участие в спасательной операции, которая наконец увенчалась успехом. Мак-Ферлейну пришлось 16 часов пролежать в трещине, и он получил тяжелые обморожения рук и ног. Транспортировка на носилках из подручных средств была мучительна. Только 29 апреля утром Хиллари, который сам сильно пострадал, смог сообщить в базовый лагерь о случившемся, и, несмотря на то что в действие вступили большие силы — сагибы и шерпы, потребовалось еще четыре напряженных дня, пока Мак-Ферлейна спустили с Барунского ледника. Затем пострадавший под врачебным присмотром оставался четыре недели в базовом лагере.
Только 3 мая был предпринят штурм северного перевала, или седла Макалу (7410 м), который находится между вершинами Макалу (8481 м) и так называемой Макалу П. Для разведки этого маршрута было совершено восхождение на зазубрину (6582 м) и на одну вершину (около 6700 м) северо-западнее Макалу II. Разведка показала, что этот путь непроходим. Правильный маршрут проходит через террасы западной стороны седла Макалу. Но Хиллари, несмотря на 16-дневный отдых, видимо, еще не совсем поправился. 17 мая в лагере 4 (около 6700 м) он тяжело заболел и с большими трудностями был спущен вниз. Таким образом, эти два несчастья отняли месяц времени.
За несколько дней до отъезда больных на родину Харди поднялся на верхний Барунский ледник, чтобы там поработать с фототеодолитом. Доктор Болл и Уилкинс сопровождали его, чтобы несколько дней походить по горам. И как иногда бывает, перед самым финальным свистком было сделано нечто довольно значительное.
Известная со времен Эверестской экспедиции 1921 г. не особенно высокая, но красивая вершина Петхангцзе (6724 м) была менее трудна, чем предполагалось, и к тому же оказалась прекрасным панорамным пунктом с видом на Макалу. После подъема еще на два других небольших шеститысячника Болл в сопровождении шерпа Урриена покорил вершину Чаго (6885 м).
Главным утешительным призом Новозеландской экспедиции была вершина Барунцзе (7220 м), которую штурмовали с плато ледника через длинный опасный южный гребень. Верхний лагерь был установлен 29 мая на высоте 6700 м. На следующий день едва не случилось несчастье. Рядом с впереди идущим Бивеном на протяжении 60 м обвалился карниз и с грохотом исчез под восточной стеной. Лоу, его спутник по веревке, бросился вниз по западному склону, обмотал веревку вокруг воткнутого в снег ледоруба и ожидал рывка. Но Бивен стоял, балансируя как канатоходец, затем осторожно спустился к Лоу.
Пока эти двое приходили в себя после шока и Лоу, ранивший себя кошками, завязывал рану, поднялись Тодд и Харроу, которые не видели обвала карниза, и приняли на себя роль ведущих. Эта связка действительно сделала свое дело, и в 16 часов 30 минут стояла, к сожалению при снегопаде, на вершине. Бивен и Лоу повторили это восхождение 1 июня. Это очень трудный и длительный ледовый маршрут, требующий большой работы по вырубке ступеней. Обе связки при спуске настигла ночь, и они с трудом нашли путь к палаткам.
Жаль, что в связи с плохой погодой было сделано мало фотографий.
Окончанием работы экспедиции был ряд переходов между Баруном и Кхумбу. Основная группа шла через ледниковое плато в верхнее ущелье Хонгу и затем в бассейн Имджа. Тодд и Бивен взошли на вершину Hay Лекх (6530 м) между Хонгу и Инукху-Кхола. Затем перевалили через Мингбола (южнее Ама-Даблам). Это прямой, но трудный маршрут из Хонгу в Тьянг-Бочи. Харди после восхождения на Чо-Полу (6734 м) попытался пройти непосредственно из верховьев ледника Барун к восточному леднику Лхоцзе, то есть в бассейн Имджа, причем по маршруту, от которого после тщательного рассмотрения в свое время отказались из-за чрезмерной опасности Шиптон и некоторые другие альпинисты. Зазубрина имеет высоту более 6220 м, подножие стены — 5620 м. Этот перепад высоты в 600 м нужно преодолевать, вырубая много ступенек, навешивая перила, применяя ледовые крючья и совершая спуски по веревке. То, что Харди с тремя шерпами удалось благополучно осуществить этот очень трудный спуск, является хорошим достижением. Но для больших караванов этот маршрут непригоден.
Все группы Новозеландской экспедиции соединились в Думьи. В Тьянг-Бочи доктор Эванс торжественно вручил шерпам, отличившимся во время Британской Эверестской экспедиции 1953 г., медали, пожалованные королевой Елизаветой. Тогда им, безусловно, сопутствовало большее счастье, нежели во время Барунской экспедиции.
Очень боеспособной была Французская экспедиция, которая отправилась осенью 1954 г. на разведку в район Макалу. Она состояла из шести выдающихся альпинистов: Жана Франко (руководитель), Жана Бувье, Жана Кузи, Пьера Леруа, Гидо Маньона и Лионеля Тэррей. Врачом экспедиции был Жан Ривалье, геологом — Пьер Борде.
Сардаром был Гиальцен Норбу во главе 10 шерпов, предводителем рядовых носильщиков — Пазанг Путар. Начальником транспорта был молодой непальский офицер связи Дилли Бахадур Верма, который вскоре, к сожалению, заболел воспалением легких, и его не удалось спасти антибиотиками и кислородом. Во время акклиматизационного периода члены экспедиции совершили восхождения на девять шеститысячников. Правда, восхождения на некоторые из них были совершены повторно, например на Петхангцзе (6724 м) и Чаго (6885 м). Затем началась организация высотных лагерей из северо-западного бассейна (ледник Ду Фре а Шевалье). Лагерь 5 был установлен на впервые покоренном седле Макалу (7410 м). Тем самым были созданы условия для восхождения на семитысячники Канчунг (7660 м) и выдвинутый к долине Кама Чомолензо (7815 м).
30 октября Кузи и Террей поднялись по пути к вершине Макалу до 7800 м, но свирепые осенние штормы препятствовали созданию лагеря 6. Иначе могло бы случиться, что эта экспедиция, задуманная вначале только как разведывательная, смогла бы быстрым штурмом покорить пятую по высоте вершину мира.
Весной 1954 г. Британская экспедиция, финансируемая газетой «Дейли мейл», искала в этом районе иэти, таинственного «снежного человека». Несколько позже и Индийская экспедиция приложила свои старания для решения этой проблемы. Несколько снимков следов, беглые наблюдения ночью, примечательные «скальпы иэти» в Кумдцунге и Панг-Боче и разные сообщения и слухи среди населения Кхумбу явились не особенно утешительным результатом.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28